Надежда Бойчевски – один из самых ожидаемых докладчиков музыкальной панели «Российской креативной недели – Дальний Восток – 2023» во Владивостоке. Сегодня мы поговорим с ней об особенностях российского музыкального рынка и факторах, влияющих на развитие музыкального бизнеса.
Интервью: Павел Лопатин, фото: Константин Виноградов
– Расскажите, как вы попали в музыкальный мир, с чего всё началось?
– Началось всё в пять лет, когда по стечению обстоятельств я, играя с папиным магнитофоном, нашла радиоволну, по которой передавали не то Рэя Чарльза, не то Стиви Уандера (за давностью событий не могу вспомнить, кто был первым), и тогда я впервые услышала то, что разительно отличалось от советской эстрады, которую я обычно слышала. Столкновение с этой музыкой было для моего сознания переломным, и я поняла, что не знаю, что это, но хочу заниматься именно этим. Чем именно «этим», было неясно, но фундаментальные изменения в сознании произошли, и назад дороги не было.
– Когда вы поняли, что у этой индустрии есть много граней и в каждой можно найти себя?
– Мне кажется, это не вопрос конкретной индустрии, но вопрос индивидуальности. Я страстно люблю музыку, и мне нравится бизнес. По природе своей я мечтатель и при этом оптимизатор. То есть мне нравится придумывать и воплощать, но так, чтобы процесс воплощения был элегантным и я получала от него удовольствие не меньшее, чем от результата. Потому я вполне комфортно чувствую себя в музыкальном бизнесе, так как он находится на стыке креатива, работает на широкую аудиторию, что позволяет видеть результаты не только в финансовом эквиваленте, но и во влиянии на массовую культуру. Это довольно широкая палитра инструментов для применения своих личностных и профессиональных качеств. Плюс это бизнес с людьми и про людей – про их эмоции, реакции, рефлексию. Создание и продвижение культурных продуктов – уникальный процесс, один из сложнейших, и профессия продюсера подошла мне идеально.
– Как быстро пришло 100-процентное понимание всех процессов, были ли пробы и ошибки? Мы знаем ваш условный триумф, а вот промахи?..
– У меня до сих пор нет 100-процентного понимания процессов. И я последний человек, который считает себя успешным, не то что триумфатором. Музыкальный бизнес очень активный, развивающийся, меняющийся и живой, в нём приходится учиться ежедневно. Учитывая ситуацию на рынке, геополитику, языковые и культурные факторы, я постоянно должна держать в голове десятки, если не сотни факторов при планировании и стратегии развития бизнеса, выборе партнёров, артистов, географические, этнические, возрастные параметры аудитории, учитывать сезонность, настроения общества, веяния индустрии и, конечно, существующие у меня ресурсы и ресурсы конкурентов. Ошибки – ежедневная часть работы. Они совершаются постоянно, то есть это даже не что-то, что я могу выделить, это просто часть процесса. Не вовремя среагировать на тренд, не увидеть потенциал – это упустить потрясающую возможность или прибыль. Не заметить важных изменений, не оценить риски – это поставить под удар свою компанию.
У меня в практике нет красивых историй про то, как я прослушала The Beatles,
но не подписала с ними контракт. Но что касается ежедневных операционных, даже рутинных неудач – их множество. Но важное качество лидера – не зацикливаться на них, не впадать в уныние, бесконечно искать варианты решений.
– Что думаете об андеграунде в России, следите за его бурлением?
– Я бы разделила андеграунд как понятие чего-то противопоставляющего себя массовой культуре, мейнстриму и официальному искусству и музыку, которая просто не стала таковой по причине нехватки ресурсов, но в целом стремящуюся к узнаваемости и успеху. Андеграунд как явление очень интересен прежде всего тем, что там рождаются крайне увлекательные идеи, тренды, которые впоследствии окажут влияние на мейнстрим, но опосредованно, не в лоб. А вот рынок малоизвестных исполнителей, начинающих групп – предмет моего пристального ежедневного изучения, именно там мы (я и моя команда) находим артистов, которые впоследствии, как нам кажется, изменят лицо индустрии.
– Есть ли гендерное давление в этом бизнесе?
– Если вы имеете в виду превалирование в этом бизнесе мужчин, то на первый взгляд оно невелико или плюс-минус соответствует общей социальной картине. То есть женщины-руководители у нас встречаются, и весьма часто: директора артистов, PR-специалисты, маркетологи, организаторы концертов – среди них множество потрясающих женщин.
Из очевидного: как мать двоих детей я вынужденно выпадала из бизнеса почти на три года, что, конечно, можно оценить как фактор, затормозивший карьеру, но теоретически, на практике проверить, что было бы, если бы этого выпадения не случилось, я не могу – это единственная гендерная особенность в моём случае, которую я могу отметить. Если же, говоря о гендерном давлении, вы имеете в виду невыгодное положение женщины в той или иной области: заработная плата, неоплачиваемая домашняя работа, доступ к руководящим позициям и пр., то и тут всё как везде. Однако проблема гендерного неравенства затрагивает и мужчин: например, по параметрам продолжительности жизни, возраста выхода на пенсию, воинской обязанности и т. п.
Или существуют стереотипные ожидания «успешности» того или иного пола. У нашего бизнеса есть свои особенности, которые усиливают общую незащищённость. Огромная проблема бизнеса – объёмы рынка и его развитость не позволяют привлекать в него серьёзных инвесторов. Это, в частности, делает рынок непрозрачным, но оттого в нём множество ИП, нанимающих людей на подряд, а это значит – никакого трудоустройства, гарантий, премий, оплачиваемых больничных, декретных и т. д. На нём есть зарплаты в конверте и работа по МРОТ – это, безусловно, проблема, которую стоит решать, но она касается в равной степени обоих полов. Отсутствие больших инвестиций, обусловленное историческим формированием индустрии в России, – это и проблема отсутствия собственных IT-решений и разработок, налоговых льгот, и другие проблемы, уже решённые в индустриях более крупных.
– Были бы вы артистом, с чего бы начали? Какие инструменты использовали бы в своей работе?
– Я была артистом и начинала как артист. У меня была своя группа, и я работала бэк-вокалисткой. Тогда, к сожалению, рынок был совсем другим, не было стриминга, не было платформ для прослушивания музыки, мы работали с физическими носителями, и единственными инструментами промо были ТВ и радио, которые совершенно не подходили для небольших групп или артистов, работающих в жанрах типа джаза или соула, которые мне были близки. Но это было уже 20 лет назад, в другом мире.
– Бываете необъективной в моменте оценивания артиста? Ловите себя на архаичном восприятии музыки?
– Безусловно. Я могу знать артиста, у меня может быть связана с ним личная история, предвзятость в отношении его творчества. Но у меня есть команда, которая также принимает решение в оценке, плюс есть общие параметры оценки, такие как аудитория, жанровая востребованность и пр. Так что подписание артиста всегда процесс многоуровневый на стыке творчества, математики и основ права.
– Как вам Владивосток? Приезжали бы сюда почаще?
– Это один из любимых моих городов в России. Невероятно молодой, живой по атмосфере. Удивительно комфортный для меня климатически. Наличие моря, внезапные туманы, потрясающая кухня (а у вас она, безусловно, одна из самых интересных) – факторы, которые периодически приводят меня на сайты по покупке недвижимости. Так что Владивосток для меня явно место, куда хочется возвращаться максимально часто.