Нашим современницам определённо повезло больше, чем предыдущим поколениям. Сейчас несложно соответствовать своим годам. Появилось даже новое понятие «женщина без возраста». И ещё одно – «молодость без скальпеля». О бьюти-трендах и о том, как изменилась профессия косметолога, мы поговорили с Ириной Николаевной Голещихиной, главным врачом студии эстетической медицины SEM.
– Ирина Николаевна, Вас смело можно назвать «Косметологом номер 1» не только на Дальнем Востоке, но и за его пределами. В какой момент пришло ощущение, что косметология – это дело всей жизни?
− В 2003 году, когда я, будучи врачом дерматовенерологом с десятилетним стажем, пошла на обучение по мезотерапии. В то время это было новое и очень модное слово, в нём было даже что-то магическое. Затем были курсы по контурной пластике у знаменитого доктора из Италии. И вот тогда я впервые задумалась об этой профессии. Меня подкупило то, как в руках профессионала всего за несколько манипуляций с лицом человека происходило чудо. Вот раз! И пациент видит в зеркале то отражение, которое ему уже нравится. И вот такое же волшебство мы наблюдали в 2017 году на мастер-классах Маурисио де Майо, гуру контурной пластики. Всегда очень приятно дарить людям это чудо.
– Мне кажется, быть косметологом сейчас, во время инъекций, лазеров, нитей и филеров – это значит каждый раз брать на себя определённую ответственность за лицо человека. Сегодня эта профессия обрела определённый риск и предполагает нешуточные компетенции.
− Да, и что удивительно, но наша работа − это всегда и некая психологическая связь доктора и пациента. И если говорить обо мне, то я получаю огромное удовольствие от своей работы, потому что вижу это волшебство преображения. И порой даже сами пациенты этого не замечают, поскольку ежедневно видят себя в зеркале. Но когда женщина появляется у меня через два-три месяца или спустя год, я вижу, что время идёт, а она сегодня выглядит лучше, чем 10 лет назад, когда впервые появилась у меня на приёме. Вот в эти моменты я испытываю настоящее счастье и понимаю, что я правильно выбрала профессию.
– А бывает ли разрыв между тем, что хочет пациент и что ему действительно нужно?
− Да, зачастую пациент себя не видит. Когда я задаю вопрос, что ему не нравится в своём лице, он говорит: «Ну, вы же доктор, вот и скажите, что у меня не так». Чаще всего это внутренняя неудовлетворенность собой. Она никак не соотносится с лицом. Мы не можем решить его финансовые или социальные проблемы, поставив филеры или увеличив губы, правда? В данном случае включается психология. Мы видим пациента с завышенными ожиданиями: я сделаю больше губы и в новогоднюю ночь встречу мужчину своей мечты! Поэтому надо срочно успеть перед праздником что-то сделать! А если не встретит? Виноват доктор? И второй момент, пациент «хочет». Вы же не приходите к дантисту с запросом: «Я хочу вырвать зуб, просто так»? А доктор вам отвечает: «У вас нет показаний для этого». Грамотный врач косметолог всегда обоснует своё назначение и подберёт то сочетание методик, которое даст нужный результат.
– Вы сказали «сочетание методик». Но это ведь возможно только там, где есть возможности – как минимум хорошее оснащение и выбор препаратов или методик.
− Да, и не только это. Клиника – это, в первую очередь, много докторов, это коллегиальное мнение, это обсуждение. Это всегда, как правило, линейка методик. Соответственно, когда пациент приходит к доктору, у которого есть только пара рук и один аппарат, он явно будет ограничен в выборе процедур. И это логично, правда? Вы получите только то, что может конкретно этот доктор. Он умеет ставить мезонити? Он вам их и поставит. А подходят ли они вам – это уже другой вопрос. Но если вы приходите в клинику, где доктор владеет другими методиками, он для вас выберет конкретно тот вид нитей, который нужен именно в вашем случае, которые для вас будут максимально эффективны. И обоснует вам это назначение. И точно также с лазерными методиками. У нас в клинике их достаточное количество. И здесь вы получите идеальное соотношение методик аппаратной косметологии, а не все подряд.
– Как Вы считаете, может ли в косметологию прийти любой доктор, или для этого нужно обладать особыми способностями, талантом, чутьём?
− На мой взгляд, работа доктора – это уже определённый талант. И если мы говорим, например, о хирургах, стоматологах, конечно, когда мы идём к ним, мы хотим, чтобы специалист был грамотным. Но когда мы идём к косметологу, нам зачастую достаточно того, что этот человек умеет что-то делать. Мы не интересуемся его обучениями, дипломом, а ведь базовое обучение должно быть обязательным! Вы должны понимать, что косметолог – это прежде всего врач. И он не просто назначает вам процедуру, он назначает вам лечение или коррекцию тех недостатков, которые возникли со временем, или с тех процессов, которые шли в организме. Так вот, если ваш косметолог не врач, то, как правило, вы просто делаете инъекцию, по такому же принципу, как вы приходите в поликлинику за внутримышечной или внутривенной инъекцией к младшему медперсоналу. Не более того. Но сейчас уже дошло до того, что стоматологи колют мезотерапию и ботокс у себя в кабинетах! Но это же нелогично, правда? Вы же ко мне не приходите рвать зуб?! Соответственно, когда я разбираю случаи осложнений, мне жаль пациента, который попал в эту ситуацию. Но ведь он туда пришел сам. Это был его выбор.
– Кто он, тот самый косметолог, которому можно доверить своё лицо?
− Сегодня совсем не просто быть врачом. И чем больше я в этой профессии, тем всё сложнее и сложнее. В наше время требуется высокий уровень компетентности доктора, хороший косметолог обучается всю жизнь. Разве может меня догнать человек, который только вошёл в эту профессию? Если я работаю с пациентом, у которого есть дисплазия соединительной ткани или другие заболевания, я должна понимать, что мои манипуляции в данном случае не будут столь же эффективными, как у других пациентов. И должна объяснить пациенту, почему в его конкретном случае результат будет таким. – То есть он должен сдать определённые анализы, прежде чем прийти на приём к косметологу?
− Красота базируется на здоровье. После первичной консультации становится абсолютно очевидно, кому нужно сдать анализы, а кому нет. Более того, сегодня в нашей клинике ставится вопрос о генетическом обследовании. Это огромный прорыв в сфере anti-aging, поскольку мы изначально понимаем, какие препараты пациенту подойдут, а какие нет, потому что в организме человека есть определённые гены, которые кодируют те или иные белки. Соответственно, от этого зависит дальнейшее лечение.
– В чём практическая польза такого исследования?
− Допустим, у пациента обнаружен фермент, который слабо или слишком быстро расщепляет гиалуроновую кислоту, которую я ввожу. То есть на момент процедуры мы уже владеем этой информацией. Представляете, как здорово? Соответственно, под каждого человека мы уже можем составлять более точные и максимально эффективные программы, вплоть до подбора алгоритма домашнего ухода – мы не просто определяем состояние кожи, в данном случае мы уже понимаем многое о внутренних процессах конкретного организма.
– Как часто надо проводить генетический тест и какова цена вопроса?
− Это исследование проводится всего лишь один раз в жизни и вполне доступно по деньгам. И хотя результат надо подождать, он стоит того, потому что это огромная помощь и пациенту, и доктору.
– Давайте поговорим о пациентах. Мне кажется, сейчас существуют две крайности: так называемые «бьюти-адепты» и вторая группа, которую я назову «девственницами от косметологии». Первым всегда мало процедур, вторые жутко боятся на них подсесть. Где та самая золотая середина? Как за собой ухаживать, чтобы не посвящать этому всё своё свободное время?
− Вы верно заметили – и то, и другое – это крайности. Всё хорошо вовремя и в меру. В первом случае, когда человек слишком увлечён вопросами красоты, мы зачастую сталкиваемся с синдромом завышенных ожиданий. Пациент получил результат, который его устроил, но ему хочется его бесконечно улучшать. – А если уже пора остановиться?
− Стараюсь убедить, что на данный момент не стоит ничего добавлять. Но бывает и такое − пациент настолько одержим достижением своей цели, что идёт в другое место, где ему не отказывают.
– И такие примеры мы знаем – перебор с ботоксом, или на лице одни губы. Часто приходится исправлять такие ошибки?
− К сожалению, да. Коррекция губ – чаще всего. В некоторых случаях они даже могут быть красиво сделаны доктором, просто на этом лице они не смотрятся – губы отдельно, лицо отдельно. Или второй момент – популярный нитевой лифтинг. Часто вижу пациентов, для которых я бы выбрала другие нити. Другую методику. В этом случае можно сделать вывод, что доктор либо не знает других методик, либо идёт в сложной технике, которой он ещё не владеет.
– Хорошо, когда ошибки поправимы. А когда нет?
− Будьте осторожны и даже дотошны – всегда обращайте внимание, что вам вводят: у препарата должен быть документ, а у доктора − диплом врача-косметолога. Безусловно, у любого врача есть право на ошибку. Есть одно «но». Специалисты, которые используют несертифицированные препараты, подвергая своих пациентов риску, просто зарабатывают на них деньги, причём самым бессовестным образом. При этом наносится зачастую непоправимый вред здоровью, не говоря уже о внешности. Стоит об этом задуматься.
– Ну а как быть с теми, кто и в 40, и в 50 не готов переступить порог косметолога и не дай бог «что-то вколоть», так и на «иглу подсесть» недолго!
− Это их выбор. Просто надо помнить, что ресурсы организма и нашей кожи не бесконечны. С возрастом метаболизм клеток затихает, вырабатывается меньше коллагена, и, к сожалению, кожа, какой бы правильный образ вы ни вели, увядает. В последнее время мне часто попадаются пациенты с запросом: «Сделайте так, чтобы я к вам ходила не чаще, чем два раза в год».
– И как можно в этом случае помочь?
− Иногда пациентке достаточно введения филеров. Красота не должна подвергаться каким-то навязанным стандартам. Наша задача сохранять индивидуальность. Какие-то шероховатости, возрастные изменения, их ведь можно деликатно подкорректировать. Важно уметь видеть гармонию лица. Иногда достаточно сделать его чуть мягче, женственнее, и пациентка сразу выглядит иначе.
– Помимо этих двух мнений есть ещё и третий подход: я сейчас не трачу время и деньги на уход за собой, потому что в определённом возрасте, лет в 60, пойду и просто отрежу всё лишнее. Все надежды на пластического хирурга.
− Что такое пластическая операция? Это иссечение лишней ткани, кожного лоскута. Это серьёзный наркоз. Это шрамы. Это, безусловно, риск и реабилитация. Ну хорошо. Допустим, вам натянули кожу, убрали лишнее. Но как это повлияло на качество кожи? Она стала моложе? Нет. На ней по-прежнему морщины, пигментные пятна и сосуды. Уже не говоря о том, что кожа, из-за того, что её вовремя не увлажняли, не питали, не стимулировали выработку коллагена, просто не способна к быстрому восстановлению после операции. Вот почему пластические хирурги любят ухоженных пациенток – их кожа более отзывчива, а результат более предсказуем и устойчив, благодаря тому, что такая пациентка обязательно пойдёт на процедуры постреабилитационного ухода в клинику.
– Итак, канюля и игла постепенно вытесняют скальпель?
− Да. И это уже наша реальность. Ультразвуковой термолифтинг, лазерные методики – отличная альтернатива пластической операции. У нас есть случаи, когда пациентки обращаются к нам в достаточно зрелом возрасте. И удивительно, но например, после лазерной шлифовки Acupulse, они реально выглядят на 10−15 лет моложе: стираются морщины, обновляется кожа, соответственно улучшается цвет лица, кожи как будто становится меньше, потому что она реально выпаривается на этом лазере, получается видимый лифтинг лица. А такая процедура, как плазмолифтинг до и после шлифовки, помогает правильно подготовить кожу к агрессивному воздействию и быстрее восстановиться.
– Вы регулярно летаете на международные конгрессы, выступаете с докладами и слушаете звёзд мировой косметологии. Какие сейчас тренды в сфере anti-aging?
− Я вам честно скажу, что наш SEM абсолютно точно находится в авангарде мировых трендов. Всё, что сейчас есть в ведущих клиниках Европы, применяется и у нас. Всё потому, что мы достаточно быстро ориентируемся во времени и даже немного заглядываем вперед. С уверенностью могу сказать, что пациент нашей клиники получает лечение во многом лучше, чем европейские пациенты.
– И уж точно по более адекватной цене, чем в Европе.
− Абсолютно. У нас очень много пациентов, приезжающих из-за рубежа для того, чтобы получить лечение в нашей клинике. Мои пациенты летят во Владивосток из Европы, Австралии, Новой Зеландии, Америки, Японии.
– За какими методиками будущее?
− В силу того, что очень убыстряется время и пациент не хочет его тратить на реабилитацию, по-прежнему останутся востребованы инъекционные методики и нитевые технологии. Сейчас они на пике. У нас никогда не было такого количества конгрессов по нитям. Один из показателей этого тренда, то, что сейчас стало меньше пластических операций, хирурги всё чаще используют в работе препараты для контурной пластики и ставят нити. Появились интересные наработки по ультразвуковому лифтингу, миллион процедур на аппаратах «Ультера» и «Термаж» в мире – это о чём-то говорит. Кстати, именно в нашей клинике 10 лет назад впервые в городе появился «Термаж». У нас огромный опыт, есть свои наработки, сейчас внедряем новые протоколы процедур, за счёт чего они становится ещё более эффективными и безопасными.
– Результаты Ваших работ вывели SEM в тройку финалистов Всероссийского конкурса «Парад клиник». Вы боролись за победу с ведущими региональными и столичными клиниками. Что дало возможность выйти в финал?
− Да, нас высоко оценили в номинации «Лучший клинический опыт». Возможности нашей клиники, потенциал наших специалистов дают нам большое преимущество. Но наша главная задача не просто побеждать, а хорошо делать своё дело. Я могу точно сказать, что из всего, что я сейчас вижу на рынке косметологии, у нас очень высокий уровень.
– Что бы Вы сказали начинающим косметологам?
− Я скажу, что наша профессия – прекрасна. Я её люблю и наслаждаюсь каждым днем своей работы. Это чувство заставляет меня утром вставать, идти в клинику, и я себя на работе чувствую гораздо лучше, чем на отдыхе. Но с другой стороны – это огромный труд, и это совсем не просто, не проще, чем быть любым другим доктором. При этом я уверена, что если бы я была доктором другой специализации, я была бы точно также успешна. Я всегда говорю своим студентам: не нужно во главу угла ставить зарабатывание денег. Как только вы себе поставили эти материальные задачи, вы теряете главное – в первую очередь вы должны хорошо сделать свою работу. Научитесь её делать красиво. И вот тогда у вас будет много благодарных пациентов. В этом суть нашей профессии, наша главная миссия – делать людей красивее, а значит, и чуточку счастливее!
Интервью Татьяна Голивец
Фото Ana Sava
Стиль Юлия Крупа Макияж Катерина Грицай
Укладка Анна Ковалёва
