Музыкант, основатель музыкального лейбла BGW (Borderless Gig Wave), менеджер группы hehehe, основатель Дальневосточного музыкального форума, азиатский букинг-агент музыкального фестиваля V-ROX, занимается импортом и экспортом музыкальных коллективов в странах Азии
Рефлексия – слово интересное и содержательное, хотя и весьма хипстерское. Лично для меня современный хипстер не совсем хипстер. Аккуратная борода, плёночный фотоаппарат, очочки, субтильность и обязательный Бродский – этого мне недостаточно. Бродскому я предпочту Хантера Томпсона, Уильяма Берроуза или даже Сэлинджера.
Почему так? Первые хипстеры появились в 40-х годах прошлого века в США. То были ребята не из высших слоёв общества, однако начитанные, образованные и ценители джаза. Джаз отражал их образ мыслей и жизни, всегда нацеленный на перспективу, импровизацию и стремление к новым формам. Никакого конформизма и консерватизма, только вперёд, глубоко погружаясь и изучая все экзистенциональные аспекты, которые иной раз граничили с риском для жизни. Одним словом, самоотверженные новаторы во всём и с яйцами, революционеры мозга. Недавно в моём мозгу произошла революция, причём повторно. Прежде я лишь приоткрывал завесу тайны самоопределения, поиска себя и причины своих поступков. При чём здесь рефлексия? Вы скоро поймёте. Это слово – как тонкая белая нитка, соединяющая смыслы авторской части этой статьи.
В 1974 году во Владивостоке произошла историческая встреча Брежнева и президента США Джеральда Форда, которая приостановила гонку вооружений на какое-то время, подарив всему миру небольшую надежду на мир во всём мире и последующее процветание в гармонии и вселенской любви. Владивосток стал кухней мировых новостей. Президент США отметил, что Владивосток очень похож на Сан-Франциско (об этом я уже писал в предыдущих номерах). Я увидел своё будущее. Заниматься музыкой в русском Сан-Франциско? Что ж, неплохо, здесь есть все необходимые инструменты для этого: солнце, море, пляж, сёрфинг, куча отвратительных баров, летние девушки в лёгких платьях – мне подходит. Так я выбрал свою субкультуру. Родители хиппи, ребёнок хиппи – всё логично. Но как же опрометчиво. Рефлексия.
Во время годичной стажировки в Китае случаи в барах сводили меня с разными людьми со всего мира. Один случился со старым профессором из США, который преподавал английский в местном университете. Ему было за 60, а значит, молодость протекала в мои любимые на то время десятилетия. Я пристал с вопросами. И вот что он ответил: «Сынок, моя жена англичанка и хиппи. Её сумасшествие здорово оттенялось её очарованием, сентиментальностью, но собранностью – она не изменилась. Я всё это видел своими глазами и могу точно сказать: всё, что ты читаешь или навоображал, неправда. Не было свободной любви и сексуальной революции. Контрацептивы не были распространены, и если верить в эту чушь, то нашу страну ждал бы демографический взрыв не хуже Индии, но его не случилось. За наркотики сажали в тюрьму, а полиция избивала людей на акциях протеста. Музыка была отличной и значительно скрашивала все эти события. Я скучаю по тем временам, в каком-то смысле они были значительно проще. Сейчас у меня куча внуков, две машины, большой дом и серьёзная работа. Этого бы не случилось, будь мы постоянно под кайфом и если бы занимались сексом со всеми подряд под «Пинк Флойд». Одежда была крутой, этого не отнять, скучаю по джинсам из конопли».
Второй разговор произошёл с французом, который так ответил на мой вопрос о Джими Хендриксе: «О, Джими Хендрикс, конечно, знаю, он невероятен. Но я больше слушаю рейв». Мой мирок пошатнулся и чуть ли не рухнул, появилось много вопросов. Мне свойственна открытость всему новому, вибрациям извне, но мир стал шире как минимум втрое. Я стал копать глубже и пришёл к панк-культуре. Здесь-то меня и поджидало просветление, я… преисполнился. Рефлексия.
Вопреки общему мнению, панк – это не кожа, шипы, маргинальное поведение, дешёвое вино и наркотики, низкий IQ и прочее непристойное шоу. Вот что говорят создатели, которые в 1975-м основали журнал Punk:
«Осенью 1976 года в Лондоне можно было почувствовать, как мир зашевелился и затрясся. Наш нью-йоркский прикол на полном серьёзе приняла более молодая и жестокая аудитория в Англии. Вспоминаю, как тем летом я пошла посмотреть на игру Damned, которые, по-моему, действительно были ужасны. Я была одета в майку с эмблемой журнала «Панк», и я смешалась с толпой. Не могу описать, как они на меня реагировали. Я зашла за кулисы, и там толпились сотни этих ребят, как в кошмаре: маленькие дьяволята с яркими, крашенными в красный волосами и белыми лицами. На всех были цепи и свастики, и в голову была воткнута всякая фигня, и я думала: «Боже мой, что мы наделали? Что мы породили? Я почувствовала, что это мы подняли эту волну, но того, как всё обернулось, мы не хотели и не ожидали». Мэри Хэррон
«Четыре года мы выпускали журнал Punk. Когда Sex Pistols высадились в Атланте, я жил в Лос-Анджелесе, в отеле «Тропикана», и болтался с Ramones и Элисом Купером. Происходило что-то странное, потому что, по мере того как Pistols шли маршем по Америке, ежедневные новости бились в истерике, а ребятишки в Лос-Анджелесе и, надо думать, по всей стране внезапно ощетинились булавками, вздыбленными волосами и прочей хренью. Я чувствовал что-то вроде: «Эй, подождите! Ведь это не панк – вздыбленные волосы и булавки? Что всё это значит?!» Легс Макнил
Мама, я панк!
Что же такое панк-культура, о чём она? Это чистой воды культурный андеграунд, который тем не менее не отрицает шедевры мировой культуры прошлого, а даже восхищается ими. Андеграунд – это не то, что популярно, принято или почитается большинством, в силу своего меньшего охвата и культурного экстремизма. Всякий андеграунд при должном стечении обстоятельств может стать мейнстримом, принятым большинством, попсовым, но для движения вперёд и необходим этот культурный, экзистенциональный экстремизм. Изучаем, кайфуем, сохраняем старое, но создаём новое. Тотальный эксперимент ради идеальной формы самовыражения. Панк – это андеграунд, андеграунд – это мейнстрим, а мейнстрим – это поп-культура. Литература, музыка, визуальные искусства – всё это об одном. От Артюра Рембо и Бродского до Акунина, минуя Дарью Донцову. От ранних Beatles и «Сябров» до современных Антона Макарова и «Андреграунда», минуя «Короля и Шута». Патти Смит стала известным писателем прежде, чем превратилась в популярного артиста.
Но панк не только о культуре. Это действительно образ жизни, иной раз на грани самосохранения. Кое-кому стоит внимательно присмотреться к своим корням и попробовать принять некоторые факты, если хватит смелости… Я говорю про так называемых панк-рокеров, очень свирепых и бескомпромиссных на первый взгляд. Они почитают отцов-основателей жанра, коими те и не являются на самом деле, они лишь внесли свою лепту в общее дело. Например, участники групп Ramones и Television занимались мужской проституцией, чтобы сводить концы с концами. В панк-клубах Нью-Йорка было обычным делом встретить трансвестита. Смогут ли они принять то, что панк – это гораздо шире и глубже, чем Егор Летов и девиз «Панки, хой!», а вся атрибутика – лишь крайняя степень нигилизма и почти извращение понятия?
«Про шестидесятые говорят, что это свобода, открытые отношения, всё круто… А на самом-то деле все были правильные. Все были насквозь правильные, и тут пришли мы – кучка психов. Мы носили длинные волосы и постоянно убегали от людей. Народ бежал иной раз по десять кварталов с криками «Битл!». Они просто зверели от злости – вот реальность шестидесятых. Никто не носил длинные волосы – а ты был уродец, тот ещё фрукт, ты был непохож на всех. Меня же всегда сильно тянуло на тёмную сторону. Лу Рид* и Билли Нейм* ходили в вазелиновый бар «У Эрни» – там на стойке стояли банки с вазелином, и ребята ходили в подсобку… Я не был геем, но зато был сексуально озабочен. А когда тебе 16–18, заняться сексом с женщиной мало у кого получается. Так что я подумал: ха, может, быть геем – это здорово? И я попробовал, только ничего не получилось. Помню, как один парень сказал: «Чувак, ты не в теме».
Я ответил: «Да, я знаю. Извини». Ронни Катрон, американский художник, творивший в направлении поп-арт
Термин «панк» появился уже после того, как сформировалось само явление – прародитель субкультур. Оно появилось на заре 40-х годов XX столетия на холодных улицах Нью-Йорка – точке притяжения молодых писателей, художников и музыкантов, которые рыскали в поисках вдохновения. «Проблема хиппи состояла в том, что начался разлад внутри самой контркультуры. Возникло два лагеря: те, у кого были прикрыты тылы, и те, кто вынужден был жить своим умом. Они чувствовали, что хиппи рисуют цветные узоры в своих блокнотах, жгут благовония и одеваются в яркие одежды, но при этом в любой момент могут вернуться к нормальной жизни. Они могут вернуться домой. Могут позвонить мамочке: «Приезжай, забери меня отсюда!» Тогда как у тех, кто вырос в районе Коламбия-стрит и кто тусуется на углу Томпкинс-сквер-парк, никакого выхода нет. Этим ребятам некуда идти. Нельзя уехать домой, нельзя вернуться в Коннектикут. Их не ждут в школе-интернате в Балтиморе. Они в ловушке».
Увы, хипповать можно только в Калифорнии, может, иногда во Владивостоке. Оба эти райских местечка весьма располагают к гедонизму и нравственному разложению ввиду отсутствия очевидных проблем с климатом, инфраструктурой, социальной несправедливостью, наконец. Реалии всего остального мира иные, более суровые, и именно они подталкивают к движению вперёд, к тому самому культурному экстремизму. Насколько я прав, покажет время. Это тоже рефлексия, заработанная опытным путём.
Так вот, о рефлексии. Говорят, что человек по существу не имеет как такового «я». Вся наша сущность и характер – это результат тысяч рукопожатий, миллионов томных взглядов, сотен прочитанных книг и купленных билетов в кино. Всё это реакция на вибрации разного содержания вокруг. Так мы постигаем себя через опыт взаимодействия с этим миром, главным образом через знакомство с культурой, которую придётся принимать такой, какая она есть, другой у нас нет. Я могу многого не понимать, но принять уже принял. Они панки, я панк. Журнал «Дорогое удовольствие» в январе тоже стал немного панком. Ты тоже панк.
P. S.
Невероятно сложно делать подборку артистов из России. Всё те же мотивы, всё та же тематика, но что-то стоящее, конечно, имеется. Всё новое представлено в плейлистах. Отдельно отмечу Антона Макарова. Я не единственный обозреватель, кто считает Антона и его группу «Диктофон» единственными качественными и свежими артистами на современной сцене. Слог, аранжировки, подход к звуку, имидж – всё на месте. Уверен, у них большое будущее. В остальном всё очень даже неплохо. Что послушать, есть всегда.
P. P. S.
Мне бы хотелось наладить обратную связь с читателями моей авторской колонки. Пока у меня нет идей, как это сделать, но меня всегда можно найти в соцсетях и предложить материал для анализа и прослушивания. Будьте здоровы и любите только сильно!